Древняя водокрепкая смазка.

Хозяевам, особенно сельским, нередко приходится сооружать строения, которые могут потопляться водою, но в которые вода не должна входить, как например погреба, подвалы, и тому подобное. В сем случае, для сооружения каменных стен, которые не пропускали бы сквозь себя воды, единственное средство состоит в хорошем цементе, так называемом гидравлическом, водокрепкой смазке, на которой должно складывать такие стены. Такова смазка Лориотова, и об ней, на пользу наших хозяев, сообщим здесь сведение.

Несмотря на высокую степень совершенства, до которой на последних столетиях достигли полезные искусства, нельзя отвергать, что есть вещи, в которых древние превосходили нас; так, между прочим, превосходили и в строительном искусстве. Ныне, очень искусно тешут, припаравливают и складывают камни, так что в этом отношении жаловаться не на-что; но у нынешних строителей недостает искусства придавать зданиям неразрушимую прочность посредством надлежащего цемента или смазки. При нынешней постройке домов, приготовление извести на смазку, кажется, считается делом второстепенным, потому что поручается распоряжению самых простых работников. Римляне — следовавшие искусству Греко с некоторыми собственными улучшениями — преимущественно хорошо умели составлять известь на смазку, которую они приготовляли особенным образом. При исследовании некоторых из самых огромных римских зданий, найдено, что они представляют огромные толщи каменного строения, состоящие из булыжника и других мелких камней, по видимому, будто бы как ни попало набросанных; по они связаны смазкою, в роде извести, которая довольно тонко проходить в малейшие промежутки, и таким образом составляют сплошное, цельное тело. Крепость этой смазки, по прошествии двух тысяч лет, удивительна. Она крепче самых камней, между которыми находится, и противится как выветриванию от времени, так, и самым сильным ударам молота. Другое, необыкновенное качество этой смазки состоит в непроницаемости водою. Римские водопроводы доказывают это качество самым удовлетворительным образом, потому что они обмазаны не смолистым каким-нибудь веществом , а этою же смазкою, на внутренней стороне тоньше, а на наружной гуще. Римский образ постройки крепких стен был следующий. По выведении фундамента на поверхность, они ставили на него из досок ящик, скрепленный в виде формы как надлежало быть стене. В этот ящик или форму, они сваливали достаточное количество мелкого камня, и заливали его своею смазкою, от чего образовалась часть стены, соответствовавшая величине этой формы. Потом, форму переносили далее, и делали новую часть стены. Нынешние строители,
по неимению такой смазки , не знали бы как употребить подобные мелкие камни.

Можно легко понять, с какою быстротою, даже при малом числе рук, если материалы достаточно запасены, должно было помощью этого средства идти всякое строение. Для сего, требовалось только
иметь в готовности достаточное число ящиков с приготовленною смазкою, а строить, — то есть, набрасывать на стену как ни попало булыжник и другие мелкие каменья, и потом заливать их смазкою, — можно было совершенно хорошо при самомалейшем внимании; стоило только класть сколько поместится в раму камней, и наполнять промежутки между ними смазкою; но для вывода сводов и дуг, римские строители употребляли столь же хорошие способы, как и нынешние. Когда им надлежало строить водопровод, тогда, как внутренняя поверхность его трубы требовала прикрытия этою особенною смазкою, которая до ныне видна в водопроводах до известной толщины, и о которой выше было уже дано известие, они накладывали ее сперва на доски внутренних кружал, прежде набрасывания камней; таким образом составлялась кора, которая не пропускала воды ни в какой скважистый камень, иначе, без смазки, проникаемый водою. Без этого способа, употребления рам и кружал, Римляне никогда не успели бы достичь до сооружения ни стен столь удивительной толстоты, ни водопроводных труб столь удивительной тонкости. Словом, действие этой смазки должно быть было очень быстрое, если она скипалась и садилась столь же скоро, как нынешний алебастр, и прямо сопротивлялась давлению других материалов, которые на нее были кладены. В самом деле, малейшее сседание или вспучивание оказывалось бы вредным работам этого рода, и ни одна часть их, может быть, не доставила бы плотного и горизонтального основания другой.
Это постоянство и устойчивость в одинаковом объеме составляет другое важное качество, которым одарена римская смазка, и в чем самое простое наблюдение может удостоверить. Представим здесь все превосходный качества этой необыкновенной смазки. Во первых, эта смазка из жидкой розмазни очень быстро скипается, становится твердою и крепнет по времени, как алебастр; во вторых, она приобретает удивительную степень вязкости, и связывает самые мелкие камни, с которыми коснется, так что едва можно бывает разделить их; в третьих, она не проникается водою; в четвертых, она остается всегда в одинаковом объеме или глыбе, не сжимаясь и не разпучиваясь. Всякий мог бы думать, что столь многие превосходные качества должны были бы сохранить этот состав от губительного действия времени, и передать тайцу его вживе позднейшему потомству. Однако же, можно за верное утверждать, этот драгоценный состав был потерян для всех усилий и продположений, и не смотря на беспрерывные сожаления и исследования всей Европы, ничего подобного до ныне не было открыто новейшими строителями. Если местами и выходили строения тверже других, то их достоинство происходило более от необыкновенной доброты извести, песка и других материалов, в них употреблявшихся. Но состав римской смазки снова найден, как далее в этой статье будет видно.

Открытие состава этой смазки, столь удивительной по ее свойствам, было предметом особенного внимания Лориота, мастера механики при Французском короле. Лориот, в продолжение своих исследований в 1770 году, открыл одну тайну в природе, которая пролила свет на предмет его размышлений. Он взял из творила несколько извести, давно уже погашенной, но лежавшей в твориле, покрытом досками и засыпанном сверх их значительным слоем земли, от чего эта известь сохранила всю свою начальную свежесть, и две части ее растворил и стер очень тщательно. Из этих частей, одну, без всякой прибавки, он положил в муравленый глиняный горшок, и в этом виде поставил ее сохнуть в тени. Тут, по мере высыхания и потери сырости от испарения, известь трескалась и щелялась по всем направлениям, отставала от стен горшка, и крошилась на тысячи кусков, одинаковой хрупкости с глыбами извести, высыхающей на солнце, которые обыкновенно попадаются на краях известковых творил. К другой части извести, Лориот прибавил третью часть ее количества мелкой негашеной извести, и потом все тщательно вымесил, чтобы обе извести совершенно проникли одна в другую. Сделавши так, он положил эту смесь, также, в муравленый глиняный горшок, как он поступил и в первом случае; смесь вскоре стала разгорячаться, через несколько минут сделалась густотою подобна лучшему алебастровому тесту, надлежащим образом приготовленному. Словом, эта смесь садилась и твердела почти как застывает расплавленный металл по снятии с огня; в ней, происходило род окаменения, так что она высохла в очень короткое время, и притом без малейшей щели или трещины; даже, она пристала к стенам горшка столь крепко, что нельзя было отделить ее без разбития горшка.
Действие такой прибавки негашеной извести, как ни удивительно оно может быть с первого взгляда, столь удобно однако истолковывается и объясняется, что кажется даже странным, от чего надлежало Лориоту первому искать и открыть это действие. В самом деле, что может быть проще догадки, что такое быстрое сседание и затвердение этих двух сущностей, когда они таким образом бывают соединяемы, должно необходимо произойти от введения негашеной извести, посредством смешивания и стирания, в малейшие промежутки растворенной извести; первая вберет в себя сырость из последней, и произведет чрез то внутреннее и полное высыхание, на которое, по причине привычки, мы столь мало обращаем внимания при употреблении гипса и алебастра.
Самое важное, из всех необыкновенных качеств этого состава есть то, что он не трескается и не щеляется, когда составные его части положены в точной и надлежащей соразмерности, не пучится и не сжимается, словом не подвержен ни малейшему изменению в том состоянии, в котором он затвердевает. Это явление можно объяснить на основании тех же начал, как и первое. Известковый раствор или обыкновенная известь высыхает только от испарения находящейся в ней сырости, а лориотова смазка совершенно затвердевает без малейшего испарения; вода остается в ней и составляет часть ее, а высыхание происходить внутренно, от чего толща остается в том же объеме, и сверх того составные части бывают столь сближены между собою, что между ими не может произойти никакой трещины; трещины и щели могут образоваться только при испарении лишней сырости, и происходящего от того сближения тех частей, которые до того времени водою были разделены. Лориот увидел также, что его
состав обладает удивительным качеством, не промокать и не пропускать сквозь себя воды. По сему предмету, они произвели новые опыты: он сделал из своей смазки посудины, способные содержать в себе воду, свесил их, и наполнили водою; после того, как вода постояла несколько времени в этих посудинах, он опорожнил их, свесил вторично, и нашел, что вес их нисколько против первого ни прибавился ни убавился.
После несколько-кратного повторения этих испытаний, имевших всегда тот же успех, оставалось только найти, какое действие могло бы произойти от времени, или лучше от перемен погоды, на смесь этих двух родов извести, также и на прочие составы, деланные Лориотом из других материалов. После многочисленных по сему предмету новых опытов, все заключения, какие он мог из опытов вывести, показали, что не только первоначальная смесь двух родов извести, но и каждая из прочих, к которым он прибавлял ее, вместо распадания при сильной сухости или сырости, жаре или холоде , на воздухе, становились со
временем только крепче и плотнее.

Таким образом, смесь толченой негашеной извести с каким-нибудь цементом или смазкой из гашеной извести, по предположению Лориота, производит желаемую смазку для построек, подобную той, какую употребляли Римляне, и имеющую все преимущества, какие только могут быть требуемы архитекторами.

По отчету Лориота, вышеупомянутая смазка имеет следующие свойства. Тесное соединение, образуемое двумя употребленными известями, дает им возможность принимать и скреплять все мелкие куски твердых тел, которые могут быть с ними смешаны. Более всего, для этой смеси годны песок и толченый кирпич. При приготовлении смазки, Лориот советует строителям брать какое-нибудь количество мелко истолченного кирпича, и вдвое столько же речного песка, хорошо оба просеять, и к ним прибавить обыкновенное достаточное количество старой гашеной извести, для образования с водою раствора. Этот раствор делать столь водяным, чтобы воды его достало для погашения количества негашеной извести, равного одной четверти всего кирпича и песка, взятых для сего раствора. Тогда, положить эту негашеную известь в порошке в раствор, смешать хорошенько без потери времени, и употреблять тотчас же, потому что малейшее мешканье может затруднить и даже сделать невозможным употребление этой смазки. Слой этой смазки, наложенный на дно и бока бассейного канала, или другой какой постройки, которая должна находиться в воде или содержать в себе воду, сопровождается полным желаемым успехом, даже будучи положен тонко.

Толченый древесный уголь, в количестве равном количеству негашеной извести, идет хорошо в это дело. Хотя при этом присоединении смазка получает свинцовый цвет, однако она может быть употребляема при некоторых случаях. Каменный уголь, по причине его смолистости, не годится на состав этой смазки. Если нужно класть толстый слой смазки, то надобно прибавить к обыкновенному раствору, состоящему из гашеной извести и песка, четвертую часть их количества негашеной извести. Из этой смеси, толстый слой, в сутки, столько твердеет, сколько обыкновенный едва в нисколько месяцев. Две части гашеной извести, одна часть просеянной штукатурки, и четверть части негашеной извести, смешанные в растворе обыкновенной густоты, дают смазку годную для штукатурки наружных частей здания, вязкую и
не способную трескаться и отпадать, или лупиться. Булыжник, или другие камни, истолченные и просеянные, по словам Лориота, могут также входить в состав этой смазки, и он советует приготовлять их понемногу в то время, когда они должны употребляться.

Указания Лориота так определенны, что их можно привести здесь, не опасаясь упрека за повторение иного, уже сказанного. «Есть два способа приготовлять смазку, говорит Лориот. По первому, надобно смешать хорошенько, с водою и гашеною известью, песок, толченый кирпич, или другие вещества, для сего потребные, которых прибавлять столько, чтобы раствор получил густоту, немного пожиже обыкновенного известкового раствора: тогда, всыпать в раствор нетолченую не гашеную известь, перемешать все хорошенько, и тотчас смазку употреблять. По второму способу, надобно смешать песок, толченый кирпич и мелкую негашеную известь, в вышеозначенной пропорции, без воды; потом, прибавить к ним, смотря по густоте, какую желают дать смазке, надлежащее количество гашеной извести и воды, и все хорошенько перемешать лопатою. При употреблении этого способа, песок, толченый кирпич, и мелкая негашеная известь, могут содержаться особо, готовыми, в мешках, такой меры, сколько нужно для составления смазки на один или два ящика, так чтобы простой работник не имел ни какого участия в приготовлении состава этой смазки, и надлежащей состав ее ни сколько не мог бы испортиться от его незнания или нестарательности».
Прочность и твердость, придаваемый строению этою смазкою, были доказаны во Франции многими опытами. При постройке сводов, арок, водопроводов, шлюзных каналов и других построек, особенно расположенных в воде и в сырости, смазка Лориота как кажется есть самая действительная. Всякого рода подземные постройки могут быть, посредством этой смазки, сделаны способными для житья в них людям, и кроме того гораздо здоровье обыкновенных. Погреба, подвалы, лежащие ниже двора или улицы, также отхожие места (из сих построек, первые могут затопляться при каждом притоке наружной воды, а последние могут сами сквозь землю, иногда на значительное расстояние, проводить в реку или другое водохранилище свою жидкую нечистоту), все эти постройки могут быть исправлены этою смазкою, которая не пропустит сквозь стены ни воды ни другой жидкости. Также, могут быть устроены водопои, стоки из конюшен и скотных дворов, водохранилища на случай пожара, цистерны со свежею водою в крепостях и других местах, где нет проточной воды для питья.
Лориотова смазка представляет не менее важности и в сельском быте. Подвалы, подземные ямы и ледники, для хранения хлеба, овощей и других припасов очень употребительны, но в иных хозяйствах, по причине низменной или мокрой, затопляемой водою местности, не могут быть заводимы, и такое хозяйство терпит от сего обстоятельства не малую нужду. В сих случаях, Лориотова смазка, столь удобная по
своему составу всюду, может совершенно пособить хозяину в подобном затруднении.

Источник: Посредник. Газета промышленности, хозяйства и реальных наук, №1 1847 года. — С. 3;  Посредник. Газета промышленности, хозяйства и реальных наук, №2 1847 года. — С. 6; Посредник. Газета промышленности, хозяйства и реальных наук, №3 1847 года. — С. 10, 11; Посредник. Газета промышленности, хозяйства и реальных наук, №4 1847 года. — С. 19, 20; Посредник. Газета промышленности, хозяйства и реальных наук, №5 1847 года.- С. 23, 24.